Меч Господа нашего-1 [СИ] - Александр Афанасьев

Не получилось.

Американцы взяли Кабул в самом конце первого года — и снова без боя. Кабул почти никогда не брали с боем, он падал победителю в руки сам, как бы подводя итог происходивших ранее событий. Американцы просто пришли — и оказались хозяевами полуразрушенного, изгаженного города, где ничего не работало, где в банке Афганистана в сейфе обнаружили в углу стопки старых банкнот, которых не хватало, чтобы дом здесь купить. Река Кабул текла через город, в ней мылись, тут же набирали воду для питья, тут же — выплескивали помои и испражнялись. Беженцы со всей страны ринулись в Кабул, они бежали от нищеты и безысходности и ждали гуманитарной помощи. За короткий срок — население города увеличилось с миллиона до двух с половиной миллионов человек, беженцы жили в землянках, в каких хороший хозяин и скотину держать не стоит, свирепствовали болезни. Но самое главное, чего не было — это общества. Афганское общество было разрушено до основании… подобных примеров до этого было немного, один из них это Сомали. У афганцев — за тридцать предыдущих лет сменилось восемь правительств[31], взаимно отрицавших друг друга и уничтожавших сторонников своих предшественников физически. Страна пережила сначала гражданскую войну, став полем боя сверхдержав, а потом и нашествие варваров. В стране не было единого народа: на севере были таджики, узбеки, хазарейцы, на остальной территории страны — пуштуны, поделенные на племена. Невозможно было говорить ни о каком уважении собственности — здесь привыкли подбирать брошенное и отбирать чужое. Надо было начинать с чистого листа — но начинать с чистого листа никто не хотел, а американцы, в отличие от русских, не обладали громадным историческим опытом воссоздания жизни на пепелище — и ничего афганскому народу предложить не могли. Они пришли сюда, чтобы уничтожить Аль-Каиду и поймать Бен Ладена — а проект строительства мирной жизни в Афганистане не воспринимали всерьез. Так начиналась долгая война…

Через десять лет пребывания американцев в Кабуле — город изменился и сильно: лейтенант здесь был три раза, первый раз — еще в четвертом — и каждый раз, приезжая сюда, он видел другой город. Они входили в город с северного направления, логистической колонной, в которой было больше сорока машин. До этого — они большую часть времени шли все равно что по пустыне — пыль, угрюмые горы на горизонте и абсолютно безжизненная земля у дороги, одиночные домишки — интересно, чем живут их обитатели. Дорога была огорожена от остальной части Афганистана высокими бетонными отбойниками, образуя коридор, по которому они шли. На пути им встречались блок-посты, над которыми развевались самые разные флаги: чешский, румынский, польский, литовский, хорватский. Посты были усилены обваренными решетками бронетранспортерами, MRAPами, против снайперов были выставлены экраны. Солдаты приветствовали их не по форме одетые, кто-то и голый по пояс, но в бронежилете, увешанные оружием, в том числе трофейным — здесь на блоки тащили все, что может стрелять, потому что при нападении ничего не будет лишним. Все это — безжизненная дорога и блок-посты, больше похожие на укрепленные пункты из Безумного Макса[32] — давило на нервы и вызывало депрессию. Было видно, что здесь их не ждут, и они держатся за эту землю из последних сил.

В город колонна не пошла, остановилась на логистическом терминале на окраине — огромная территория, огороженная блоками HESCO и пулеметными вышками, на которой вперемешку стояли как военные машины, так и машины гражданских подрядчиков. Грузы были в контейнерах, работа шла довольно быстро. Осмотревшись по сторонам — лейтенант направился к зданию, где по его разумению сидело какое-то командование. Нужно было отметиться, расспросить о том, какой транспорт отсюда ходит, и что вообще творится в городе.

Он долго сидел в каком-то светлом и чистеньком коридорчике — шел какой-то брифинг. Потом — брифинг закончился, в коридоре появился капитан в форме «цифровая пустыня» и с надписью Абрамович на именной бирке. Коротко кивнул, предлагая зайти в кабинет…

— Сэр, лейтенант Аллен — представился лейтенант, подавая документы.

— С флота… — сказал военный полицейский, бегло их просматривая.

— Так точно, с Баграма. Мы там временно размещены.

— Купить что-то хочешь? Здесь есть небольшой маркет. Не Уолл-Март, конечно…

— Нет, сэр. Просто пройтись по городу.

Капитан военной полиции испытующе посмотрел на лейтенанта.

— Не лучшее место для пешего туризма, парень.

— Я знаю, сэр…

— Бывал здесь?

— Три тура, сэр. Не считая этот…

— Понятно.

Капитан смекнул, что четыре тура в зону боевых действий мог набрать лишь представитель спецназа.

— Транспорта, конечно нет.

— Нет, сэр. Я прибыл с колонной.

— И оружия нет.

— Никак нет, сэр. Оружия нет.

Потом — этот капитан и этот вопрос, заданный, в общем-то, для проформы — избавят лейтенанта от больших неприятностей.

— И ты собираешься гулять по городу, один, пешком, без оружия и машины. Да ты, парень, псих, вот что я скажу тебе.

— Сэр, я умею справляться с кризисными ситуациями.

— О, не сомневаюсь, сынок. Проблема в том, что все, что тут происходит — это одна большая кризисная ситуация.

— Сэр, я знаю язык и собираюсь переодеться. Местная одежда — у меня в мешке.

— Знаешь? Салам аалейкум. Хуб асти, четур асти?

— Хуб хастам, сахиб афсар.[33]

Капитан, приняв какое-то решение — достал какой-то бланк, наскоро его заполнил, черкнул роспись и дату.

— Знаешь… Держи. Гараж по правую руку от нас, спросишь Тома Адамса. Он даст тебе пикап, афганские ублюдки пару дней без него перебьются. Разобьешь — прослежу, чтобы вычли из жалования. Все.

— Спасибо, сэр.

— Не благодари.

Пикап и в самом деле был совсем новым, да еще и частично бронированным. Форд Рейджер светло-песчаного цвета, но не американский — а малоизвестный в цивилизованных странах малазийской сборки. Комплектация Heavy Duty, простейшая коробка передач — стик, кабина «кинг кэб» с двумя рядами сидений. В дверцах броня, моторный отсек тоже укреплен, стекла оклеены специальной пленкой — пулю не держат, но камни — вполне. Единственно, что плохо — что эти машины население воспринимает как полицейские и относится к ним соответственно. А так — лучше и придумать нельзя, сел и поезжай.

Вместе с другими машинами, держась ритма движения — он ехал и смотрел по сторонам.

Изменения были. Бывший городок советских военных советников — им пришлось там жить, поставив палатки в разоренных квартирах без окон и дверей — был восстановлен и заселен и выглядел совсем даже неплохо. Тут же рядом — строился новый жилой комплекс, десятиэтажный, архитектура чем-то напоминала дома, которые строят в странах Магриба и Ближнего Востока для бедняков — но для Кабула это было элитное жилье. Среди машин много такси, самых разных — от держащейся на честном слове старой советской Волги — до новеньких корейских микролитражек. Много и людей на тротуарах, которые отделены от проезжей части высоким отбойником.

Полицейские — в таких же, как у него пикапах — стоят почти на каждом перекрестке, к центру их становится больше. Посты безопасности прикрыты колючей проволокой и мешками HESCO, около них торчат боевые машины — в основном старые Хаммеры начального периода войны, которые проще было подарить афганцам, что и было сделано. На пулеметах — никто не дежурит…

Чем ближе к центру столицы — тем роскошнее становится. Дуканы сменяются лавками с вывесками известных брендов, иногда самодельными — но есть и настоящие магазины с витринами, как в цивилизованном мире. Выделяются здания банковских офисов — Кабул-банк, Паштани-банк, еще больше черно-желтых вывесок «Вестерн Юнион» — денежные переводы из-за границы для многих существенное подспорье, да и американцы иногда посылают деньги на родину именно так, особенно если они заработаны не совсем честным способом. Особенно выделяется Кабул-Банк — серый бетон и василькового цвета остекление здания. Такой офис — хорош даже для какого-нибудь американского города типа Чикаго. Видно, что определенная прослойка населения тут не бедствует, и деньги крутятся изрядные. Нищим не нужны банки.

Он остановил машину на свободном месте, перелез на заднее сидение и там переоделся, оставив только нижнее белье и ботинки. Из оружия у него была только ручка, в которой прятался стилет — причем она была керамической, не обнаруживаемой металлоискателем. Разложил деньги — по разным карманам, чтобы все разом не украли. Прислушался к себе — колено пульсирует, но терпимо. Открыл дверь, шагнул на тротуар…

Обычный город. Обычный город. Если постоянно повторять это — то можно даже и поверить.